Человек, имя, судьба. Часть II

Дата добавления: 26.05.2019, 00:00:00

Если у двоих людей одинаковое имя, то во избежание путаницы за их именем упоминают имя отца, мужа, брата или чада либо название деревни. Одинаковое имя вовсе не подразумевает сходство характеров. Отсюда и пошла пословица: «Не впадайте в заблуждение из–за того, что обеих девушек зовут Райву, потому что одна любит ходить в гости, другая предпочитает сидеть дома».

Христианские имена по–своему устраивают скрытных островитян, ибо позволяют им пользоваться малагасийскими именами лишь в узком семейном кругу. Даже изрядно прожив на острове, нельзя поручиться за знание имен приятелей и даже друзей. Встретившись с приятелем, я разговорился об общих знакомых. Слово за сло­во – и мы заспорили, ибо он называл их сына Нитуки, а я – Жаном.

– Послушай же, христианские имена – одно, а малагасийские – другое. Они мирно сосуществуют, но первые – для вас, чужеземцев, и духов, а вторые – для семьи, –заявил он.

Особенно часто имя дается в зависимости от лунного месяца и предвещаемой им судьбы. Ее определяют астро­логи или прорицатели. Девочку, родившуюся, под знаком Девы, называют Вула («Серебро»), мальчика – Буба («Изобилие»). Главное имя – имя судьбы держится в секрете от всех.

Рождение ребенка – честь для родителей, звено, связующее их с вечностью, а прошлое – с грядущим, знак благоволения к ним предков. На запястье новорожденному надевают нитку из камешков, стекляшек и других талисманов. У бецилеу, сакалава и бара после первого его крика стреляют из ружей и кричат: «Пусть наш сын ста­нет знаменитым угонщиком скота!» Впрочем, это поже­лание звучит теперь реже. По крайней мере, негромко.

Если семью осчастливил первенец, отец – это не каса­ется касты андриана («благородных») – принимает его имя с приставкой Райни: «Отец такого–то», а мать – с приставкой Рени. Так, фамилия Райнилайаривуни означает «Отец того, у кого есть цветок» или «Отец того, кто был создан как цветок».

Если спросить малагасийца, целесообразно ли брать фамилию или имя отца, он ответит отрицательно, так как именно отец дал ему то имя, которое он сейчас носит, и нет причины противоречить решению отца. По отцу или другому здравствующему родственнику называть здесь не принято. В Амбухиманге, Андиламене и Царатанане советуют вообще не брать имя живущего человека, чтобы не, помешать ему жить долго и не создавать впечатление, что ему желают отправиться на тот свет. Мне рассказывали о зловредном человеке, который дал своему отпрыску имя в «честь» корыстолюбивого продажного вождя, пресмы­кавшегося перед вазахами (иностранцами). Но право же, сколь бы крутым или ничтожным, жадным и корыстолю­бивым ни был вождь, все равно он вроде бы человек, и, наверное, никак нельзя заменять Божий суд человече­ским. Так же думают и малагасийцы.

В Ивухибе верили, что имя отца не принесло бы удачи сыну, поскольку есть все шансы, что оно не подойдет ему. Потом разве нормально носить имя отца, не будучи на него абсолютно похожим, продолжают рассуждать мала­гасийцы. Их пословица, отражающая несходство наци­ональных психологий, гласит: «Сыну нет смысла хотеть быть похожим на отца» в противовес французской посло­вице: «Каков сын, таков и отец». Однако есть народности или районы, например, сакалава и мерина Махадзанги, бара в Илуси, танала в Манандзари и Форт–Карно, кото­рые в старину давали детям имена отцов. Сейчас этого нет. Некоторые этнические группы (бецилеу, везу и сакалава) разрешают брать имя родителя лишь после его смерти.

Если дед и бабушка мечтали о появлении внука или внучки, то его называли Рацимба («Который не как внук, а словно сын»), Рамиангула («Удовлетворение желания»), Расулумалала («Заместитель дорогого»), Разананакуту («Ребенок сына»). Кстати, отчество или добавление «разана» (предок) особо подчеркивает духовную нераздели­мость с предками.

Иногда имя дается с учетом нрава ребенка в младенче­стве: «Спокойный», «Плакса», «Крикливый»... Однако чаще оно зависит или от желания родителей видеть свое чадо удачливым, везучим или от обстоятельств, связан­ных с его зачатием и рождением. Если родители очень хо­тели рождения ребенка, то они называли его или ее Ракутунирина – «Желанный» («Желанная»). Я знал очаровательную Нирину, начальствовавшую над всеми музеями Мадагаскара. Если ребенок был зачат после долгих молений, то его так и нарекали – Ратулудзанахари – «Богоданный». За малагасийскими именами стоит как бы вся жизнь с ее простыми милыми желаниями, сбывшимися и несбывшимися мечтами, обидами и страданиями.

Порой имя отражает родительское пожелание какой–то определенной счастливой судьбы своему дитяти либо просто на него переносилась их любовь к каким–то растениям или драгоценностям: Андриампену («Богатый господин»), Ратрема («Зажиточный»), Раверуманитра «Душистая мелисса»)... Одного из почитаемых борцов против колониализма звали Равуаханги («Жемчуг»). Волей судеб в 1975 году вместе с друзьями из столичной группы «Антананариву–театр» Элиной и Анри Рабариндзака я участвовал в постановке гоголевского «Ревизора». Марию Антоновну играла очаровательная Вуаханги – «Жемчужина». Изредка имя заимствуют за рубежом переделывая его на местный лад: Расамуэлина (от Самуэля) и Радзауна (от Джона).

В зависимости от фантазии отец «стряпает» сыну имя (отчество обычно на Мадагаскаре не в ходу) подлиннее, позвучнее и повычурнее. Один знакомый нарек своего любимца Рацисетраиной («Тот, кого не следует провоцировать»), хотя его самого звали Рамурабе («Мирный»).

Я нигде не встречал людей, которые столь тонко и чутко ощущают соответствие имени личности человека, как малагасийцы. Единственным на моей памяти, кто чувствовал людей почти на божественном уровне, наверное, был Сальвадор Дали, который при нашем знакомстве посреди разговора вдруг вскользь обронил: «Вам правильно выбрали имя. Вы не отторгаете его». При всей его почти детской доверчивости он мгновенно определял, кто стоит перед ним. Примерно с таким случаем столкнулась Елена Козлова–Щапова, бывшая жена писателя Эдуарда Лимонова. Когда ее представили великому художнику, тот мимоходом бросил: «Тебя зовут не Елена, а Жюстин». Так вот малагасийцы не могут жить спокойно, если им выпало не подходящее по духу имя. Иначе говоря, по–видимо­му, как человек приспосабливается к имени, так и оно приживается к нему.

Имя на Мадагаскаре непостоянно от рождения до смерти, его меняют по разным причинам, особенно в де ревне, по крайней мере трижды, надеясь перебороть или улучшить свою судьбу, привлечь к себе больше внимания, разбогатеть. Случается, что его меняют после консульта­ции с астрологами. Новое имя берут в случае серьезных событий в жизни, при продвижении по ступенькам социальной иерархии, точно так же, как при коронации королей, или обряде введения в должность духовных лиц. В день восхождения на трон короли Имерины принимали новое имя.

Бывало, что голос предков требовал перемены имени, если в жизни человека приключались крупные события или случались обстоятельства, требовавшие такого шага. В историю острова вошел такой эпизод. Один мальчик родился в 1740 году в первый день новой луны сильного месяца алахамади, и, как гласит предание, для того, что­бы не умерли старшие в его семье, его нарекли Рамбусалама («Собака, которая хорошо ведет себя»). Затем он стал вождем Имбуасаламой («Здоровый»), и в конце кон­цов после объединения им разных племен, обитавших на плато Имерина, в централизованное государство был окончательно переименован в Андрианампуйнимерина («Господин, которого желает Имерина»). Этого царя чтут на Мадагаскаре до сих пор.

– Это наш Петр I, – сказал мне как-то Анри Рабариндзака.

Новое имя также принимается, чтобы приобрести нужные для практической жизни качества: Цимибуни – «Не прячущийся», Исарабунуи – «Живучий». Нарекают заново и того, кто носит чересчур ходкое имя, чтобы его не спутали с умершим. Использовать имя усопшего рав­нозначно призывать его, обращаться к нему за помощью, вызывать его прийти и остаться в обществе живых. Но обычно никто не желает находиться в постоянной связи с духами усопших, ибо опрометчиво и неосмотрительно напрашиваться на их участие в делах живых. Цимихети, бецилеу, масикуру, антануси, везу вообще не произносят имени умерших.

У танала взрослый человек порой принимает третье имя – вычурное, претенциозное, рассчитанное на эф­фект: Цимибуни, Исарабунуи. Кстати, злоупотреблять наречением странных или неблагозвучных имен детям и взрослым не рекомендуется и даже опасно: «Если человек по имени Андрианули умрет, то трудно будет его оплаки­вать», – предупреждает пословица. Андрианули – сказочный страшный дух, которого никто не любит. Оплакивать детей с плохими именами – это все равно что напрашиваться на беду,

– С наречением имени шутки плохи, – сказал мне поэт Жорж Андриаманантена. – Надо быть предельно осторожным, если не хочешь навлечь беду на себя и своих близких. «Имя подобно полю арахиса – только надо точно определить его границы, чтобы не попасть в беду», – предостерегает наша пословица. Можно дать себе любое имя, какое хочешь, но прежде разумно подумать о последствиях такого шага. Лучше всего взять большое или громкое посреди незанятых и невспаханных участков.

Примерно та же мысль сквозит в пословице: «Если имя не приживается, то, значит, кто-то в семье не заметил, как вырос его носитель». Речь идет о молодом человеке, который приобрел новое имя. Однако его родственники, братья и сестры по инерции окликают его прежним привычным мальчишеским именем. Новое в жизни по­стоянно сталкивается с привычным.

Находчивые бара иногда выбирают себе имя другого человека, чтобы заполучить, даже перехватить его привилегии; бывает и такое, что его меняют ради удовольствия, из чистой фантазии или каприза, а также когда становят­ся писателями, журналистами или разбойниками. Тогда это уже выглядит как нечто вроде псевдонима, который берется, чтобы, не навлекать позор на семью. В принципе не в характере малагасийцев брать псевдонимы вместо отчего имени–фамилии, поскольку такой хитроумный ход обычно выглядит как неуважение к своей семье, роду, предкам, как нечто непорядочное, наказуемое судьбой. Псевдоним, как здесь считается, носят нечестные, недостойные доверия люди, стыдящиеся своих родителей или этнической принадлежности. К человеку, маскирующемуся псевдонимом, относятся с подозрением, ожидая от него любой подвох. Мерина идут на это подчас в нечест­ных целях, а антандруи – решив стать разбойниками. Когда антандруй сменил имя, считай, что он готовится к дурному делу. Вообще–то имя надо менять вовремя и обоснованно – иначе посеешь подозрения. В ходу на Мадагаскаре и прозвища, которые нередко более употреби­тельны, чем имя или фамилия.

В большинстве случаев касту «благородных» от низ­ших и средних сословий отличает фамилия, которая начинается с префиксов Андриа или Рандриа. В стране на­рода мерина пользуются почетными приставками «ра» для мужчин и женщин и «андриа» – для мужчин. При­ставка «и» употребляется для детей, слуг и бывших рабов. Когда берут имя предка, то возникает префикс «разана» (дочь или сын имярек) или «разафи» (внук или внучка имярек).

В фамилиях бывают причудливо соединены имена от­ца и матери, чтобы подчеркнуть семейный лад, а также метафоры, так что уже при знакомстве словно бы получа­ешь справку о характере человека. Одну из моих знако­мых студенток в Университете Антананариву звали Рамалалатиана. Малала – «дорогая», тиана – «любимая». Со­курсники смотрели на нее влюбленными глазами и на свой манер объяснялись ей в любви, часто повторяя вслух милое имя. Но быть может, только я так воспринимал все? Рамалалатиана!

Малагасийцы жаловались, что у меня чересчур длин­ная, труднопроизносимая фамилия.

– Возьми одну из наших – покороче и попонятнее, – советовал журналист и музыковед Мишель Разакандраина. – Даю тебе две на выбор, попроще: Андрианцитакатрандраина или Андрианцимитувиаминандриандехибе, Здорово звучит? Так звали королей!