Культурная история имени: Светлана. Часть III

Дата добавления: 30.11.2017, 00:00:00

Известность баллады Жуковского, обаяние созданного в ней обра­за, а также исключительно удачно выбранное имя героини привели к тому, что имя это постепенно стало завоевывать в русской культуре свое место. Присвоенное Жуковскому в кругу арзамасцев, закрепив­шееся за А. А. Воейковой, имя Светлана начинает использоваться в других литературных произведениях – как в народных, так и в автор­ских. Появляются вовсе не связанные сюжетно с балладой Жуковс­кого литературные и драматические произведения, оперы и балеты, героиням которых присваивается имя Светлана.

В 1833 г. А. Мейснер пишет стихотворение «Светлане», где имя адресата используется как условное имя возлюбленной поэта: «День погаснул, и Диана / Золотит эфира синь; /Подойди ко мне, Светлана, / И объятия раскинь...»65.

В 1886 г. композитор Н. С. Кленовский сочиняет музыку к балету «Светлана, славянская княжна»66. Царевна по имени Светлана дей­ствует и в «Сказке о царе Берендее», драматическая версия которой инсценировалась в женских гимназиях67. В 1856 г. вышло первое из­дание лубочной «Сказки о Иване-богатыре, о прекрасной супруге его Светлане», принадлежащее писателю-лубочнику Ф. М. Исаеву. Этот текст является трансформацией сюжета о чудесной жене, известного в русской народной сказочной традиции по сказке «Царевна-лягуш­ка». Здесь образ жены-лягушки заменен женой-старухой, в которую превратил красавицу Светлану злой волшебник Карачун. Во всех шести редакциях этой лубочной сказки за героиней сохраняется имя Светлана. Последняя – Сытинская – редакция появилась в 1897 г.6S

В начале XX в. название «Светлана» было присвоено ряду сборни­ков песен69. Выбор названия не случаен и достаточно показателен для начала XX в. с его интересом к русской старине и народной культуре. Все они открываются первыми двумя строфами из баллады Жуковс­кого, ставшими народной песней еще в 1830-е гг. Анонимность вклю­ченных в сборники отрывков из баллады свидетельствует о вполне органичном ее вхождении в массовую культуру.

С середины XIX в. расширяется диапазон явлений и объектов, на­званных Светланой. Уже в 1850-х гг. воды Атлантики бороздит винто­вое судно, паровой фрегат Балтийского флота «Светлана»70. В 1896 г. на воду был спущен бронепалубный крейсер I ранга «Светлана», один из «активных участников» Русско-японской войны, затопленный 28 мая 1905 г. во время Цусимского боя71. В 1913 г. в Кронштадте в его честь был заложен еще крейсер с тем же названием, строительст­во которого не было завершено из-за начавшейся войны. В 1902 г. в Сочи открывается пансионат «Светлана», функционирующий под тем же названием как санаторий и в настоящее время. Это было первое заведение в Сочи, начавшее принимать отдыхающих и превратившее его в город-курорт72. Еще более значимое для имени Светлана собы­тие произошло в 1913 г., когда оно было присвоено промышленно­му предприятию, выпускающему электрические лампочки – до сих пор существующему в Петербурге, Объединению электронного при­боростроения «Светлана». С этого времени имя Светлана впервые оказалось связанным с «электрической» тематикой, получив дополни­тельный и важный для его будущей судьбы смысл.

Приведенные примеры показывают, что сразу же после создания Жуковским баллады «Светлана» имя ее героини стало уверенно за­воевывать русское ономастическое пространство. Однако как имя собственное Светлана в течение долгого времени не было легитим­ным (узаконенным): официально называть девочек Светланами было нельзя. Поэтому к области беллетристики можно отнести рассказ о присвоении в 1913г. имени «Светлана» промышленному предпри­ятию. Якобы его основатели долго думали над названием, и в конце концов все сошлись на «Светлане»: по их мнению, сочетание слова «свет» и «красивого женского имени» как нельзя более подходило к названию предприятия, выпускающего электрические лампы73. В та­кой же мере неправдоподобен эпизод из вышедшей в 1957 г. книги Г. Крылова «Подвиг "Светланы"», посвященный гибели крейсера. Здесь смертельно раненый матрос просит сослуживца написать пись­мо его невесте Светлане, живущей в Белоруссии. Факт маловероят­ный, но весьма показательный для восприятия имени Светлана в пе­риод полного его освоения74.

Отсутствующее в православных святцах (а значит – нехристиан­ское) имя Светлана, действительно, начинает изредка встречаться в русском именнике (но не в святцах!) на рубеже XIX–XX вв. Несмот­ря на обилие в православных святцах «светоизлучающих» имен (Фо-тина/Фотинья, Фаина, Лукина), в обществе возникла потребность в имени, где бы семантика слова свет была прозрачной и понятной. Имя Светлана в этом отношении оказалось исключительно удачным, и не удивительно, что у родителей возникало желание называть им своих дочерей. Однако удовлетворить это желание было не так уж просто: священники отказывались крестить девочек Светланами. Взамен предлагался греческий дуплет Фотина/Фотиния (от гречес­кого – φοτος - свет), который не вызывал никакого энтузиазма. Имя Фетинья (русский вариант Фотины) давно уже воспринималось как устаревшее и «простонародное». Кроме того, имя это еще с XVIII в. давалось комическим женским персонажам «низкого» происхожде­ния, как, например, служанка Фетинья из анонимной комедии «Игри­ще на святках» (СПб., 1774). Да и в крестьянской среде оно вышло из употребления уже к началу ХIХ в. В. А. Никонов, изучавший русские женские имена XVIII в., зафиксировал всего лишь одну Фетинью75.

Таким образом, несмотря на все возрастающее пристрастие к име­ни Светлана, называть им новорожденных девочек почти никогда не удавалось. Обращения к церковным властям с просьбой о разреше­нии крестить «народившегося младенца женского пола Светланой» не удовлетворялись. В 1912 г. журнал «Церковный вестник», обсуж­дая проблемы из области церковно-приходской практики, специально остановился на вопросе, «может ли быть наречено имя Светлана?», и писал по этому поводу: «В 1900 г. в Св. Синод дважды поступали от просителей ходатайства о разрешении наименовать дочерей про­сителей по имени "Светлана", но Св. Синод не нашел оснований к удовлетворению означенных ходатайств, так как имени Светлана в православных святцах нет»76.

Родителям приходилось смиряться, отказываясь от своих намере­ний или же пользоваться полюбившимся именем как домашним и не­официальным. В качестве примера можно привести баронессу Свет­лану Николаевну Вревскую (урожд. Лопухину), о встрече с которой в 1902 г. рассказывает Б. П. Модзалевский77. Светочкой в одном из рассказов, написанных во второй половине 1880-х гг., называет свою маленькую героиню В. П. Желиховская. Может быть, она тоже Свет­лана, а может быть, это просто ласкательное домашнее имя78. В 1911 г. у лингвиста С. И. Карцевского родилась дочь, которую звали Светла­ной. Под каким именем она была крещена, неизвестно, но ее младший брат Игорь в состоявшейся недавно личной беседе сообщил, что у его сестры было какое-то второе имя™. Ф. Ф. Синицыну, родившуюся в Коктебеле в 1920 г. в доме ее деда-священника, крестили Фаиной, в то время как «в школе и дома звали только Светланой»80.

Лишь после Октябрьской революции, когда диктат святцев был поко­леблен, а неверующими полностью отвергнут (что породило в русском обществе небывалую имятворческую инициативу), имя Светлана стало присваиваться девочкам, так сказать, на «законных» основаниях: запись ребенка в ЗАГСах под этим именем, разумеется, не воспрещалась. Пос­лереволюционное время, таким образом, не «открыло» это имя, а лишь закрепило, «узаконило» его в качестве личного имени собственного. 

Добавить сообщение
* Поля обязательные для заполнения.