Блог "Студии Имени"
09.07.2015 Имя и родовые системы (Законы)
Для того чтобы понять причины многих психологических проблем, с которыми сталкивается современный человек, мы решили посмотреть на семью, с которой, по мнению большинства специалистов, всё и начинается, как на антропонимическую систему. То есть как на систему имён, соединённых множеством связей, имеющих общую цель и подчиняющихся определённым законам. Об этих законах и пойдёт сегодня речь.
Закон взаимосвязности
Этот закон можно назвать базовым. Ведь говоря о своей принадлежности к той или иной семье или Роду, мы, прежде всего, указываем на то, каким образом связаны с членами этого Рода: «приходимся» кому-то сыном, дядей, бабушкой и т.п. Так вот связи, по сути, и создают систему, чье существование, жизнеспособность и поведение полностью зависит от взаимодействия её частей. Именно системные связи должны обеспечивать достаточно полное взаимодействие её элементов. А взаимодействие в антропонимической системе заключается в обмене энергией между элементами и с внешней средой или, говоря иначе, в установлении отношений. При этом недостаточно полный или чрезмерный обмен нарушает нормальное функционирование элементов и системы в целом. В связи с этим важно, чтобы пропускная способность и качественные характеристики связей обеспечивали энергообмен в системе с достаточной полнотой и минимальными искажениями.
Закон сохранения энергии
Как известно, энергия, как и материя не возникает из ниоткуда и не исчезает в никуда. Так на поддержание существования системы или её преобразование энергия затрачивается, а при разрушении или упрощении системы энергия выделяется. Откуда же она здесь берется?
Исследования, проводимые «Студией Имени» показывают, что внутренняя энергия родовой системы — это энергия отношений между её элементами. И качество отношений (как уже было сказано выше) между элементами определяет качество энергии системы и качество самой системы. Чем качественнее связи и отношения — тем больше энергии для развития. И наоборот, если количество или качество отношений (энергии) не соответствует необходимому для поддержания существования или эволюции системы уровню, то она может восполнять этот недостаток двумя способами — саморазрушением, в процессе которого высвобождается недостаток жизненной силы, либо привлечением ресурсов другой системы.
Закон осмысленности
Любые взаимодействия, то есть отношения между элементами системы, сопровождаются информационным обменом, который формирует её общую смысловую структуру или состояние системы. Иначе говоря, отношения между родственниками формируют смысл её существования, ту мысль, с которой она живет. Поэтому количество и качество внутренней энергии системы, обеспечивающей возможность её развития, определяет именно смысловая структура системы. Она же определяет состояние и задает вектор движения системы в сторону жизни или смерти.
Таким образом, любая антропонимическая система существует осмысленно. Её состояние в любой момент времени определено её смысловой структурой. И любое изменение отношений между элементами родовой системы — поступок, слово, чувство, желание и т.п. — приводят к изменению её энергии. Другими словами, энергия — это функция смысла.
Закон динамического равновесия
Для поддержания своей жизнеспособности, Род как открытая система, стремится к состоянию динамического равновесия в своём взаимодействии с внешней средой. Такой «внешней средой» для каждой родовой системы являются все антропонимические системы, с которыми её элементы (носители имён) вступают в отношения и связи. Именно количество связей с представителями других Родов подлежит регулированию согласно закону динамического равновесия. И в качестве такого «регулятора», ограничивающего появление связей, вредных для эволюции родовой системы, выступают запрет на близкородственные связи и законы о чистоте крови.
Соблюдение данного закона очень важно, так как если по неким причинам, о которых мы будем говорить позднее, этот регулятор не срабатывает, в Роду происходят крайне неприятные вещи. Появление в родовой системе ино-родного элемента, вносящего дисбаланс, не только оттягивает на себя её ресурсы, но и приводит к спутыванию связей, что порождает между именами-элементами противоречия и конкурентные, конфликтные отношения. В результате, происходит потеря устойчивости системы и снижение её жизнеспособности, а в определенных случаях такие противоречия могут стать причиной возникновения паразитирования — стремления некоторых элементов решать задачи, которые не связаны с развитием всей системы.
02.07.2015 Имя и родовые системы
Большинство открытых обсуждений, посвящённых физическому и психологическому здоровью человека и общества, как правило, заканчиваются выводом, который кратко можно выразить одной фразой – «всё начинается в семье».
Жизнь показывает, что утверждение это вполне справедливо. Подтверждает его и традиционная культура, в которой, например, имеются такие пословицы и поговорки: «Вся семья вместе, так и душа на месте», «Всяк человек без родни не живёт», «Каков род, таков и приплод» и т.п. Для большинства народов Земли семья всегда была предметом самого внимательного и трепетного отношения. Неудивительно, поэтому, что обострение кризисных явлений современного общества, начавшееся с конца XX века, совпало с кризисом института семьи. Необычайно высокий уровень разводов и растущая доля неполных семей, вытеснение законного семейного союза «совместным проживанием», падение уровня рождаемости, потеря связи поколений – всё это лежит в основе большинства социальных и экономических потрясений последнего времени.
Понимая это, правительства большинства развитых стран тратят внушительные суммы на искоренение возникшей проблемы. Принимаются бесчисленные гуманитарные программы, подготовлена целая армия семейных психологов и психотерапевтов. Однако результаты пока не просто нулевые, они отрицательны.
Практика исследований и индивидуального консультирования, которые проводятся специалистами «Студии Имени», позволяют предположить, что в основе кризиса семьи и проблем, которые испытывает в связи с этим современный человек, лежит неверное представление о том, что такое семья. Усилия в этой сфере не приносят положительного результата потому, что направлены они только на отношения двоих. Здесь и кроется главная ошибка. Формула Он + Она = Семья не работает (даже если в число слагаемых будет включён их ребенок). Бесполезно разрешать конфликт или любое другое напряжение между ними, принимая в расчёт только их личностные характеристики.
Человек в мире не один. Он не появляется сам по себе и не существует отдельно, но вовлечен во множество различных связей. Мы приходим в этот мир посредством людей, которых называем своими родителями. Наши отец и мать также являются чьими-то детьми. Более того, у всех них могут быть братья и сёстры, дяди и тёти и т.д. Таким образом, за любым человеком стоит его Род, который представляет собой целую систему с огромным (но не бесконечным) количеством связей, каждая из которых, так или иначе его касается, а, стало быть, вносит свои коррективы в его жизнь. Поэтому никакая терапия, проводимая без учёта того, что человек является частью системы семьи и Рода, не может оказаться эффективной и привести к долговременным положительным результатам. Дело не в отношениях двоих. Корень проблем следует искать в отношениях и взаимодействии стоящих за ними систем.
В качестве системы, можно рассматривать любое сообщество. При этом основным составляющим элементом такой системы будут люди, их взаимодействия, отношения и связи. Главная же отличительная характеристика этого основного элемента, определяющая, как показывает практика, сценарии его поведения и саму судьбу человека, есть Имя. Таким образом, мы получаем все основания рассматривать общество или, более узко, семью, как антропонимическую систему (от греч. «антропос» — человек и «номос» — имя). То есть семья, или точнее Род, представляет собой именное поле, в котором каждое имя взаимодействует со всеми другими, неся при этом свою собственную функцию и задачу. Говоря иначе, родовая антропонимическая система — это комплекс избирательно вовлечённых имён-элементов, взаимосодействующих достижению заданной цели, которая принимается как определяющая для существования конкретного Рода (сохранение жизнеспособности родовой системы, либо её самоуничтожение). Наша задача и состоит в том, чтобы показать читателям, как и чем эта цель задаётся. И раз мы имеем дело с системами, то, прежде всего, необходимо выяснить по каким законам существует антропонимическая система Рода.
Подробно мы поговорим об этом во второй и третей частях статьи, в которых расскажем о девяти основных законах: законе взаимосвязности, сохранения энергии, осмысленности, динамического равновесия, фрактальности, законе четырёх поколений, иерархии, принятия и признания, полового статуса. Разумеется, законов здесь гораздо больше. Просто говорить мы можем лишь о тех из них, чьё действие было проверено на практике — в процессе исследований и консультирования, которые проводятся специалистами «Студии Имени». Но в последующих публикациях мы постараемся показать, что даже эти несколько законов позволяют составить вполне развёрнутую картину и понять причины многих сложных ситуаций, с которыми сталкивается современный человек.
18.06.2015 Переименование: быть или казаться?
Изменять и улучшать - совершенно разные вещи.
Немецкая пословица
Первое, что обращает на себя внимание исследователя, задумавшегося о значимости имени для человека, это то особое и очень личное к нему отношение, при котором собственное имя как ничто другое соотносится индивидом с самим собой. Именно в соответствии с этим отношением, в качестве первого ответа на вечный вопрос «Кто я?» человек, как правило, называет своё имя. Высокую степень отождествления имени и его носителя убедительно демонстрируют и хорошо известные антропологам данные о том, что в большинстве традиционных культур люди опасались открывать свое «подлинное» имя: а вдруг недоброжелатель, узнав его, обретёт над тобой власть, испортит судьбу и твою, и твоего рода?
Но если имя настолько связано со своим носителем, если из него вырастает контекст индивидуальной судьбы, то почему различные культурные сообщества, социальные и возрастные группы и отдельные индивиды нередко прибегают к переименованиям? Чего они добиваются и, главное, что получают на самом деле?
Доподлинно неизвестно, когда человек «открывает» для себя своё имя, в каком порядке и как возникают, развиваются и меняются его установки по отношению к этому имени. Есть данные, что в эпоху Культуры смена нарока была способом освобождения от злой судьбы в том случае, когда человеку грозила реальная гибель, и ничто другое, кроме как переименование, спасти его не могло. Естественно, происходило это ритуально и занимались таким перекодированием только жрецы. Известно и о наличии в культурной среде обряда имянаречения, который проводился, когда человек достигал определённого возраста или приобретал иной социальный статус. Обряд знаменовал собой вхождение человека в новую жизнь, где прежнее имя не годилось для решения задач рода или народа, индивидуального роста или социополового становления, и необходимо было новое, с качественно иной внутренней основой. Поэтому в античной Греции, например, те, кого посвящали в жрецы, отрекаясь от старых имён, вырезали их на металлических пластинах и топили в море, а в Китае до сих пор бытуют детские «молочные» имена, от которых отказываются с возмужанием. Одним словом, всякое наречение, с точки зрения Культуры, считалось «высоким актом творения, отгадыванием человеческой сути, призыванием благодати». И только правильно выбранное и особым способом полученное имя становилось источником силы и процветания.
Современный цивилизованный человек, оторванный от традиции, получив имя, пусть смутно, но всё-таки постепенно приходит к пониманию его значимости, в том числе и к осознанию того, что по какой-то причине ему с именем «не повезло». Многие, наверное, могут вспомнить одного-двух знакомых, которые категорически не принимают нарок, данный при рождении. Внутренняя разобщенность, которая царит в самовосприятии человека, недовольного своим именем, приводит его к идее, что этот невыносимый конфликт с самим собой можно преодолеть, если заменить «неудачное» имя на такое, которое в большей мере соответствовало бы желаемой личности. Тягостные мысли о том, что его могли бы звать иначе, заставляют человека относиться к имени, как к клейму, носить которое неприятно и даже позорно. Ведь кроме своего обладателя, это имя воспринимается и его окружением. По имени судят о человеке. Поэтому в цивилизованном социуме, в отличие от общества Культуры, человек меняет нарок, как правило, не потому, что «вырос» из прежнего – а потому, что прежнее недостаточно «красиво», производит «не то» впечатление. Цель при этом — не изменить судьбу, а обмануть её, не быть, а казаться. Но беда в том, что такая замена, как правило, относится к разряду обмена «шила на мыло». То есть жизнь человека действительно изменяется, но далеко не всегда в лучшую сторону. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к историческим примерам.
«Шило на мыло»
Крестьянский сын Никита Минов, родившийся в 1605 году, уже в 19 лет становится священником в соседнем селе, но после смерти своих детей, решает окончательно уйти из мира, избрав путь монашеского служения. В 1635 году он оказывается в Соловецком монастыре, где в крайне суровых и аскетических условиях Анзерского скита принимает постриг, а вместе с ним и новое имя — Никон, под которым он и вошел в историю России.
Именно появление этого имени, на наш взгляд, и повлекло за собой многие дальнейшие события. И вот почему. Имена «Никита» и «Никон» во многом схожи. И то и другое разрушают систему, в которой появляются. Но есть у них и кардинальное отличие. «Никита» — разрушитель потенциальный, он способен уничтожить только наиболее слабые части нездоровой антропонимической системы. Не случайны, в связи с этим, и смерть детей Никиты Минова (разрушение родовой системы), и выбор им пути церковнослужителя. В противоположность «Никите», «Никон» выступает как разрушитель активный, как ниспровергатель старых правил и законов, способный потрясти основы всей системы. Именно такой сценарий, заложенный в этом имени, и реализовал его носитель всего лишь за 18 лет. В течение этого времени Никон делает стремительную карьеру: сначала становится игуменом Кожеозерской обители, затем, обратив на себя благосклонное внимание царя Алексея Михайловича, архимандритом московского Новоспасского монастыря, потом митрополитом Новгородским и, наконец, после кончины патриарха Иосифа, избирается всероссийским святителем.
Весной 1653 года программа имени «Никон» вошла в стадию кульминации. Новый патриарх приступил к жестким реформам и фактически спровоцировал начало величайшего церковного раскола, повлекшего за собой долгие годы вражды, усобиц и кровавого передела как внутри церкви, так и в жизни государства. Неизвестно, чем всё это могло бы закончиться, если бы в самом имени святителя-реформатора не содержался механизм самоуничтожения. Говоря современным языком, Никон превысил свои полномочия. Решив идти до конца, он начал проводить политику доминирования церкви и в управлении страной. Не желая уступать власть патриарху, царь резко разошёлся со своим недавним любимцем. В результате, решением Собора 1667–1668 года с Никона был снят патриарший сан, а сам он сослан под надзор сначала в Ферапонтов, а затем в Кирилло-Белозёрский монастырь. Новый царь, Фёдор Алексеевич, разрешил ему вернуться в столицу лишь в 1681 году. Начались даже переговоры о возможности восстановления опального патриарха в прежнем святейшем достоинстве. Однако по пути в Москву Никон скончался: по всей вероятности, он уже выполнил свою задачу.
Переименование: быть или казаться? (Продолжение)
«Шило на мыло»
Другая значимая историческая личность, чья судьба изменилась вместе со сменой имени — дочь литовского крестьянина, Марта Самуиловна Скавронская, более известная как российская императрица Екатерина I.
Сведения о её детстве туманны. Известно, что её мать, овдовев, переселилась в Лифляндию, где вскоре умерла. Судьбою сироты занялась её тетка, которая отдала Марту в услужение местному пастору. Вскоре Марта поступила в дом к суперинтенданту Глюку. Тот, дабы пресечь её слабость к мужскому полу, обручил девушку со шведским драгуном, который накануне свадьбы отбыл на войну. После взятия Мариенбурга к Скавронской воспылал страстью сначала генерал Боур, затем Шереметев, и, наконец, ею завладел фаворит Петра I Меншиков.
Марте было двадцать три года, когда в 1705 году Петр, будучи в гостях у своего любимца, увидел её, – и перевез во дворец. Тогда же она приняла православие и новое имя — Екатерина Алексеевна.
По свидетельству современников, Екатерина стала для Петра своего рода «походной офицерской женой», способной спать на жёсткой постели, жить в палатке и делать верхом на лошади двойные и тройные переходы. Во время персидского похода она даже остригла волосы и носила гренадерскую шапку. Екатерина делала смотр войскам, проезжала по рядам перед сражением, ободряя словами солдат и раздавая им по стакану водки. Пули, свистевшие над головой Екатерины, почти не пугали её. Многие царедворцы отмечали тогда, что «в её характере самая чувственная женственность соединялась с чисто мужским напором». Именно такая спутница, именно с таким именем и необходима была царю-реформатору. Ведь задача «Екатерины» как раз и состоит в отсечении отжившего, мешающего изменению системы.
После смерти Петра Екатерина была возведена на престол Александром Меншиковым, который фактически и был правителем страны. И здесь, когда исчезла руководящая идеологическая застройка Петра, имя «Екатерина» пошло «в разнос». За годы правления Екатерины I было загублено немало начинаний её мужа. Например, упразднено разделение властей и местное самоуправление. Разрушена стройная организация Сената и искажена коллежская реформа. Екатерина не остановилась даже перед такой реакционной по отношению к делу Петра I мерой, как соединение цифирных школ с духовными семинариями, отдавшее народное образование в руки духовенства.
Кроме ломки петровских начинаний, следуя программе своего имени, Екатерина активно занялась и самоуничтожением. Современники с горечью упоминают о её невоздержанности в употреблении алкоголя и сексуальных отношениях с многочисленными фаворитами. Стоит ли удивляться, что такая жизнь всего лишь за два года привела к тяжелой болезни, а затем и кончине.
Примеров изменения судьбы после смены имени можно привести немало. Но мы ограничимся лишь двумя самыми яркими и известными, тем более, что они весьма наглядно показывают: если менять имя, не учитывая его образной структуры, не понимая потребностей антропонимических систем и задач конкретного временного цикла, - ничего хорошего не выйдет. Да, малоизвестному приходскому священнику Никите Минову удалось достичь на какое-то время вершин власти, но тем больнее было для него падение. К тому же со сменой имени его изначальная разрушительная программа, по сути, не изменилась. Она лишь получила новое русло. Нечто подобное произошло и с безграмотной служанкой Мартой, которая, превратившись в Екатерину, стала сначала женой российского царя, а затем и правительницей страны. Однако, по странному, а на самом деле закономерному, стечению обстоятельств, задача у её нового имени была, по сути, та же, что и у старого, хотя оно и звучало совершенно иначе. Программа имени «Марта» состоит в том, чтобы ослаблять мужское начало или, выражаясь языком психоанализа, «кастрировать» мужчин (отсюда и активная сексуальная жизнь Марты до встречи с Петром). «Екатерина», в высшем своем аспекте, также реализует задачу отсечения (правда только всего нежизнеспособного), а в низшем, без структурирования извне, превращается в палача, в том числе и своего собственного.
Так, или примерно так, с различными нюансами, и происходит современное переименование. Тот, кто выбирает или берёт на себя смелость давать новое имя, воспринимает его как совершенно иное. Но проблема в том, что, находясь в пространстве прежнего имени, невозможно придумать ничего кардинально отличного от той программы, которую оно реализует. В лучшем случае её удается только несколько «подправить», а в худшем — ещё более осложнить.
Менять или изменяться?
«Всякий человек есть воплощённое слово, осуществлённое имя», - писал Сергий Булгаков. Поэтому смена имени, по сути, становится началом преобразования судьбы. И для того, чтобы эти перемены действительно помогли исправить судьбу, акт смены имени необходимо понимать как обряд, который знаменует собой качественный переход в иное состояние. То есть перенаречение есть осознанное действие, основанное на глубинном знании структуры и образов имён, а также их задач и способов взаимодействия с другими именами в антропонимических системах. В противном случае происходит не смена, а подмена имени, а значит и судьбы, в чём мы могли убедиться на приведённых выше исторических примерах.
Русский учёный Павел Флоренский писал: «Я утверждаю, что имена оказывают огромное влияние на судьбу. Они - тончайшая плоть, посредством которой определяется духовная сущность». Поэтому каждому человеку, задумавшемуся о переименовании, крайне важно осознать эту пророческую роль имени. Может быть, для начала, стоит глубже понять своё нынешнее имя, его задачи и его послание к нам? Ведь оно дано нам не случайно. Это своего рода карта Пути, способная рассказать о нашей истинной природе и показать источники подлинной внутренней силы.
Безусловно, желание сменить имя может быть действительно обоснованно, особенно сейчас, когда на смену Лунной эпохе идёт Солнечная. Носителям имён «лунной» или «материнской» парадигмы становится всё труднее жить в мире, в котором начался рассвет и будущее принадлежит именам «солнечным» или «отцовским». Но в таком случае без умения различать нароки «солнечного» и «лунного» списков выбирать имена сегодня просто бессмысленно и даже опасно. Такой поиск — это очень ответственное действие, которое допустимо лишь в особых случаях и по плечу только человеку, который владеет знаниями особого рода. Иначе, имя, выбранное случайным образом, взятое «по наитию», может стать либо дополнительной социальной маской, за которой можно спрятаться от опасного, полного угроз мира, а точнее, от себя самого, либо тем коленом, через которое будет сломана дальнейшая судьба переименованного человека.
Имя — это ключ к Судьбе, оно открывает человека. Сменив ключ, мы неизбежно должны будем заменить и замок. Готовы ли вы к этому? Не лучше ли будет, вместо того, чтобы отбросить старое имя, раскрыть его возможности? Ведь оно, следуя мысли философа Алексея Лосева, есть предел осознанного самовыявления человека. В своём имени он достигает наибольшего расцвета и наполнения, и только в нём является как таковой, цельно и нераздробленно.
6.05.2015 Как называть ребёнка после того, как он получил имя? Часть 1
Вопрос, вынесенный нами в заголовок, выглядит несколько странно, поскольку ответ на него вроде бы очевиден – как назвали, так и зовите. Но многие ли сегодня именно так и поступают?
Достаточно обратить немного внимания, чтобы слышать, как родители (в основном мамы и бабушки) ласково обращаются к своим чадам: «лапочка», «заинька», «птенчик», «котёнок» и т.д. Подобные трогательные эпитеты, а также вошедшая в обычай манера использовать по отношению к детям так называемые «ласкательно-уменьшительные» и «сокращённые» формы имён («Димочка», «Серёжа», «Машуля», «Вова»), как правило, считаются едва ли не обязательными проявлениями материнской любви и не вызывают у окружающих ничего кроме умиления и одобрения. Напротив, родителей, называющих детей полными именами, например, «Александр» или «Полина», порой упрекают в излишней строгости и даже холодности.
Но, постойте! Ведь именно это и есть настоящие имена данных ребят, а вовсе не «Саша» и не «Поля» или «зайчик» и «мышка»!
К сожалению, для современного человека не очень понятно, а какая здесь разница: «как ни назови, человек-то остаётся». Но так ли уж безобидны и милы разного рода прозвища и сокращения на самом деле? Откуда они берутся и какое влияние оказывают на своих носителей? Давайте разбираться.
С точки зрения культуры, все эти «зайки» и «котики», употребляемые по отношению к ребёнку, вроде бы вполне возможны. В традиционных обществах бытовали детские прозвища (а это именно прозвища, а не имена) и покруче. До совершеннолетия и обряда получения человеческого имени, дитё могли звать и «Зайцем» и «Мишкой» и «Шишкой». Поэтому можно предположить, что здесь мы имеем дело с отголосками традиции «детских имён». И тогда в употреблении каких бы то ни было животных эпитетов нет ничего страшного. Но не так всё просто. В старину сначала давалось временное прозвище, которое затем гармонично менялось на взрослое имя. Сегодня же всё получается наоборот. Сначала ребёнку дают постоянное имя, а потом «награждают» ещё и прозвищем. И с этой точки зрения, любое, даже самое ласковое прозвание ребёнка, выглядит уже не так безобидно, ибо нет никаких гарантий, что смысловые коды этого, по сути, второго имени, не войдут в противоречие с именем настоящим и не начнут перекраивать его судьбу.
Это же простое соображение относится и к сокращённым «вариантам» имён. Ведь Имя - это запечатленный в буквах сценарий. Вернее, набор сценариев. У каждого имени он свой по той простой причине, что разные имена состоят из разных букв. Поэтому, на самом деле, нет имён, производных от других, как не существует и имён «сокращённых». «Анастасия» и «Настя», «Саша» и «Александр», «Маша» и «Мария» и даже «Татьяна» и «Татиана» - это всё разные имена (!), имеющие разные значения, смысловые поля и формирующие у своих носителей разные характеры, типы мышления, наборы поведенческих сценариев и алгоритмов, способы взаимодействия с миром и выстраивания отношений с другими людьми.
Единственным исключением здесь, пожалуй, являются уменьшительно-ласкательные имена. Их употребление, с точки зрения науки об Имени, с некоторыми оговорками, вполне допустимо. Они ведь именно «уменьшительные», то есть употребляя их мы кого-то уменьшаем. Так как ребёнок по факту является маленьким существом, то это вполне оправдано. Другое дело, когда «Димочкой» зовут уже подростка, а потом и взрослого человека. В этом уже есть что-то столь же противоестественное, как и в случае со «зверскими» прозвищами. Причём, противоестественное настолько, что волей не волей появляется вопрос – а почему вообще ребёнка или любого другого человека кто-то называет не его настоящим именем?
Ответить на него, мы сможем только поняв, что, называя чьё-то имя, мы не просто обращаемся к его носителю. Мы начинаем строить с ним определённое пространство отношений. И делаем мы это с конкретной целью, ибо пространство отношений – это ещё и пространство удовлетворения желаний, пространство реализации каких-то наших потребностей. И если мы кого-то именуем, то именуем его как того, с кем будем в этом пространстве решать свои задачи и реализовывать свои желания. Мы призываем именуемого стать участником этого процесса и говорим, что нам для этого удобно, чтобы он был тем, кем его делает то или иное имя. Например, «Котиком», «Димочкой» или «Шурой». То есть, по большому счёту, необходимо понимать, что тот, кто нас именует, в каком-то смысле заявляет о своих видах и желаниях относительно нас. А вот далее, мы либо соглашаемся с предложенной ролью, либо нет. Если нас как-то назвали и мы с этим согласились, то это означает, что мы приняли правила игры, признали свою зависимость, подчинённое положение (ведь тот, кто нас поименовал, тот и «создал») и продемонстрировали готовность забыть о себе и удовлетворить чужое желание. Если же нас называют тем именем, которым мы представились, значит, нас принимают и признают как личность, как индивидуальность, уважают наше самочувствие, самоощущение и т.д. В таком случае, пространство наших отношений будет пространством, где каждый в равной мере будет реализовывать и свои желания и помогать осуществлять желания другого.
В качестве иллюстрации того, как это происходит, приведём очень показательный случай из практики. Мужчина по имени «Евгений» является руководителем компании, все остальные сотрудницы которой – женщины. Коллектив живёт как «одна большая семья», поэтому все сотрудницы зовут начальника просто - «Женя». Однако при этом, между собой, частенько обсуждают руководителя и сетуют на то, что директор ведёт себя как «тряпка».
Что же происходит? Мы уже говорили о том, что тот, кто нас называет – нас и определяет. Именно это и делали сотрудницы со своим начальником. Они определяли его как Женю, то есть превращали в женщину (по смыслу «Женя» - «жена» - «женщина»). Поэтому он просто не мог проявлять свои мужские качества и качества руководителя мужчины. То есть подчинённые неосознанно превращали директора в женщину, обесценивая его как руководителя. О чём это говорит? О бессознательном соперничестве. Евгений для «подчинённых» становился Женей – женщиной и начинал проявлять себя соответствующим образом (слабость, пассивность). И тогда они говорили – «какой же это руководитель, какой же это мужик, это тряпка!». Таким образом, именование может быть и способом выяснения отношений. Причём, как с тем, кого мы называем, так и с другим человеком, образ которого мы проецируем на именуемого. Поэтому сотрудницы не просто как-то обращались к начальнику. Они проецировали на него образ тех мужчин, с которыми хотели поквитаться (не случайно, большинство из этих женщин либо разведены, либо несчастливы в браке) и через уничижительное имя удовлетворяли своё желание.
Как и в описанном примере, некая мотивация у того, кто нас как-то называет, есть всегда. В любом случае, используя определённое имя, он что-то делает с нами. И мы на это что-то либо соглашаемся, либо нет. Тут всё зависит от выбора. После того, как мы его делаем, в пространстве отношений начинает разворачиваться определённая игра.
Если, например, человек представляется «Сашей», то он как бы говорит: «У меня есть большая потребность в любви. Люби меня, потому что сам я любить не способен. У меня на это нет сил. Я вообще не умею любить, так как меня недолюбили в детстве. Единственное на что я способен – потреблять твою любовь». А вот называя кого-то «Сашей», мы соглашаемся с тем, чтобы он нас «потреблял». Становимся для него «донорами любви».
Тот, кто именует себя «Саня», сообщает, что он сирота, которому не хватает отцовской любви. Он предлагает нам: «Будь моим отцом, усынови меня на время и дай то, чего не дал отец». Поэтому если мы кого-то называем «Саня», то автоматически «усыновляем» этого человека, становясь его отцом и беря за него ответственность на себя. Но это становится возможным только в том случае, если он согласился с этим именем. Если же человек скажет, что его зовут Александр, а не Саня, то мы должны понимать, что такая игра с ним не пройдёт.
Таким образом, у каждого пространства отношений есть свой закон, который определяется нашими именами. Согласитесь, большая разница будет между пространствами отношений «Василий – Александр», «Вася - Саша» или, допустим, «Котик - Зайка». В первом случае мы имеем дело с отношениями двух взрослых мужчин, во втором двух незрелых, инфантильных существ, которые только и будут заняты тем, что восполнять свои нехватки за счёт друг друга. Третий пример вообще должен рассматриваться либо ветеринаром, либо специалистом по зоопсихологии. Однако встречается такое сплошь и рядом именно среди людей.
18.05.2015 Как называть ребёнка после того, как он получил имя? (продолжение)
Очень важно отслеживать как мы сами называем себя и как нас называют другие, а также как мы сами называем других. Дело здесь не в этикете и не в нормах приличия. Причина необходимости соблюдения своего рода «именной гигиены» состоит в том, что любое искажение имени кого бы то ни было, приводит к появлению определённых проблем.
Особо щепетильно следует следить за тем, как окружающие и мы сами называем детей. Ведь от этого, во многом будет зависеть и то, как они станут именовать себя сами. А, называя себя, мы творим себя. Не случайно, в мифах (например, об Осирисе) часто Творец рождает себя, называя себя по имени, и только потом начинает творить других богов и мир.
«По имени и житие» - говорит народная мудрость. Поэтому как мы себя называем, так и живём. К сожалению, современный человек зачастую называет себя не своим именем, а именем, навязанным ему родителями, друзьями и т.д. По большому счёту, начиная с детства, мы только и делаем, что старательно отказываемся от своего нарока, смирившись с тем именным кодом, который нам кто-то навязал. Таким образом, мы признаём за этим «кем-то» право управлять своей судьбой и использовать нас в качестве инструмента удовлетворения его желаний.
Ситуация усугубляется ещё и тем, что немало пап и мам, а также учителей и воспитателей употребляют полные имена детей только в те моменты, когда отчитывают или попросту ругают их за что-то. То есть, волей не волей, у ребёнка закрепляется чёткая ассоциативная связь собственного имени с определённым неприятным эмоциональным переживанием. Поэтому в дальнейшем, вполне закономерно, он будет неосознанно избегать своего полного имени.
Например, если мальчика «Всеволода», родители и родственники постоянно называют «Севой», то со временем, он и сам начнёт представляться как «Сева». А это уже ни что иное, как неприятие собственного имени, а, значит, и своей судьбы и себя самого. То есть бессознательное ребёнка понимает, что если он будет оставаться Всеволодом, то ему будет плохо. Мир (а мир для него – это, прежде всего, родители) его как Всеволода не принимает, поэтому с этим именем ему в нём не выжить. Миру он интересен только как Сева и ребёнок становится Севой. Но ведь назван-то он иначе. И его настоящее имя – это свёрнутый текст судьбы, в котором говориться о том, для чего он пришёл на эту землю, каковы его задачи и уроки. Именно эти задачи ему необходимо выполнить, для того, чтобы жизнь его состоялась. А что же получается на деле?
«Сева» - это только малая часть «Всеволода». То есть, образно говоря, человек взял книгу своей судьбы и вырвал из неё большую половину. При этом он не просто лишил себя части собственной жизни. Он кардинально изменил её смысл. Ведь если имя «Всеволод» несёт значение «овладевающий знаниями о мире», то один из смысловых уровней прочтения имени «Сева» - «слуга». Это означает, что вместо того, чтобы овладевать знаниями и расти самому, преумножая силу своего рода и народа, наш мальчик будет всю жизнь прислуживать. Думаем, вы уже догадались кому. Правильно, тому, кто дал имя.
Не менее драматично оборачиваются, любые подобные переименования, когда Георгия превращают в Жору, Татьяну в Таню и т.д. И уж совсем плохо дело, когда ребёнка переделывают в котёнка.
Поэтому, дорогие родители, помните, что когда вы называете детей «Котик», «Зайка», «Женя», «Таня» и т.д., вы, отнюдь не проявляете нежность и любовь. В этот момент вы занимаетесь их перекодировкой, захватом их мира. Вы накладываете на ребёнка свой закон, для того чтобы полностью подчинить его себе. А достигается такое подчинение через одно очень неприятное явление. Дело в том, что замещение одного имени другим затрагивает и деформирует глубинный, фундаментальный слой внутреннего мира ребёнка – так называемый динамический образ тела.
Это понятие, используемое в глубинной психологии очень важно для более ясного понимания того, как тесна связь имени и человека и насколько сильно влияние имени на своего носителя.
С определённой долей упрощения, динамический образ тела – это то, как мы себя воспринимаем. Это наш взгляд на себя со стороны. Динамическим же он назван потому, что складывается из трёх бессознательных образов: базового, функционального и эрогенного образа тела. Базовый образ позволяет нам идентифицировать своё тело, функциональный задаёт способность тела действовать, а эрогенный – получать удовольствие от совершаемых действий. Иначе говоря, мы как-то представляем себя в этом мире, как-то действуем и как-то получаем удовольствие. Например, мы идентифицируем своё тело как мужское, поэтому действуем как мужчина – вступаем с миром в активное созидательное взаимодействие и получаем удовольствие именно от процесса активного созидания.
Всё вместе это и составляет динамический образ тела, формируется который в детстве. А самое интересное заключается в том, что формирует этот образ не что иное, как имя. В нём, в свёрнутом виде содержится информация о том, что мы из себя представляем. И, значит, любое искажение имени приводит не только к деформации динамического образа, но и нашего образа в целом.
Судите сами, если с детства мы привыкаем к определённому именованию, то иначе себя потом просто не воспринимаем. Это имя формирует соответствующие модели поведения, а, главное, базовый образ тела, который после этого уже не меняется. То есть, если мальчика всегда и все звали Женя, то его бессознательное и будет воспринимать своё тело как женское. Следовательно, функционировать оно должно будет по женскому типу и удовлетворение получать как женщина. Но ведь физиологически этот мальчик относится к мужскому полу и в свидетельстве о рождении у него написано «Евгений». Такие вот несоответствия и приводят к тому, что человек теряет свою идентичность и испытывает серьёзные психологические проблемы. Так по наблюдениям французского психоаналитика Ф. Дальто: «недостаточно сформированная половая идентичность бывает у детей, носящих имена, которые могут использоваться как мужское и женское, или прозвища, позаимствованные у животных; они порождают хрупкий нарциссизм, а он в свою очередь способствует хрупкости формирующегося здорового бессознательного образа тела». В связи с этим, вполне объяснимо, почему большинство Евгениев, которых окружающие зовут Женями, приходя на консультации, признаются, что психологически не воспринимают себя мужчинами и вообще не понимают, кто они по полу. То же самое относится и к Сашам. Причём здесь «теряют» себя, в том числе, и женщины (ведь «Сашей» могут звать не только девочку, но и мальчика).
Ещё более плачевный результат получается, когда искажение образа тела приводит не только к размыванию половой идентичности, но и к утрате человеческого начала. Дело в том, что если родители звали ребёнка, например, «зайкой», то вместе со взрослением ему будет очень трудно вочеловечиваться. Ведь «Зайка», что бы под этим прозвищем не подразумевалось, остаётся животным, обладающим конкретными характеристиками. Что означает заяц как символ в культуре общеизвестно: он является воплощением трусости, плодовитости и похоти. Так какой образ тела выстраивает мать и на что она ориентирует ребёнка, называя его «мой заинька»? Убегать, прятаться от опасности и совершать многочисленные половые акты. Другое дело, если бы она звала его, допустим, «Солнышко». Такое детское прозвище и по настоящему ласково звучит и особенно подходит для мальчика, так как с мифологической точки зрения он, действительно, - будущий «Солнечный муж». Но в данном случае, ребёнка называют именем животного и превращают в животное, активизируя его инстинктивное, а не человеческое начало.
Вот поэтому прозвища, сокращения и любые другие искажения собственных имён неприемлемы вообще, а по отношению к детям особенно. Любое искажение имени, приводит к появлению определённых проблем. В случае использования так называемых «сокращённых» и «производных» имён это могут быть трагические изменения в судьбе, потеря собственного пола и связанные с этим психологические расстройства. В случае же с употреблением «звериных» прозвищ речь может идти и о невозможности реализации в качестве полноценного человеческого существа. Как животное, как самец или самка, возможно, такой ребёнок и состоится, но как человек, мужчина или женщина – вряд ли. Потому-то подобные «зайчики», вырастая, начинают искать себе «крольчих» и «кроликов». Другие им просто будут не интересны. Разве не это мы сегодня наблюдаем в современном обществе? Однако не надо забывать, что любой «заинька», как бы он не прятался, рано или поздно станет добычей какого-нибудь «волчка-серого бочка». Такова уж участь этого млекопитающего в природе. Его век недолог и рассчитан на то, чтобы волки были сыты.
Вы скажете, но мы же говорим о человеческом обществе, причём здесь хищники и их добыча? А притом, что в данном случае, когда вокруг «котята» и «зайки», говорить о человеческом обществе как-то затруднительно.
7.04.2015 Имянаречение. Взрослые люди с «детскими» именами
Наши предки знали о человеке гораздо больше, чем известно сегодня, и прекрасно разбирались в таких вопросах, к осознанию которых современная психология только подбирается. Поэтому тесная связь обряда имянаречения с достижением половой зрелости (12 лет) и его проведение в момент возрастного перехода далеко не случайна. Фактически получение «взрослого имени» составляло кульминацию инициаций, запускающих процесс взросления, которое заключается в отрыве от матери, обретении пола и принятии своей судьбы. Это и является ключом к пониманию сути имянаречения.
До определённого возраста дети не имеют пола (на Руси, все дети до 12 лет определялись словом среднего рода - «чадо»). Речь идёт не о физиологическом, а об истинном поле, под которым понимался особый психологический, социальный, мифологический, культурный тип, воплощавший в себе идеи мужского и женского начал. Древние знали, что, опираясь на физиологические предпосылки, при определённых обстоятельствах человек может стать персонификацией либо женской, либо мужской силы. Используя её, он будет принимать участие в акте творения мира согласно своему предназначению, которое зашифровано в имени. До той поры, пока тело и сознание человека не готовы к этому, он носит прозвище, а потому не идёт своим путём и не творит мир, а, используя готовые модели, «врастает» в него, материализуется. Неспособный созидать, он может только брать и до совершеннолетия психологически и физически зависит от матери. Поэтому «детское имя» можно назвать «материнским». Его задача – обеспечение выживания и роста малыша в материальном мире, а его ресурсы – инстинктивное, животное начало, обуславливающее модели поведения и способы реагирования, а также способность принимать, впитывать и усваивать те жизненные стратегии, которые предлагают его родители.
Достигая совершеннолетия, человек получал возможность реализовать потенциальность своего пола, обретя «взрослое имя», которое давало смысл и путь, освобождало от опеки матери и позволяло жить собственной жизнью. Поэтому и необходим был отказ от детского прозвища, которое символически смывалось или сжигалось. Вместе с ним человек отказывался и от детских моделей поведения и способов реагирования, но не от всего того опыта, который он получил в детстве. Ведь временное детское прозвище, как уже говорилось, не определяло его жизнь, а обеспечивало её. Другими словами, оно не являлось именем, создавшим жизнь ребёнка такой, какая она была, и не оказывало существенного влияния на тот опыт, который он получал. Ведь, например, «Третьяк» - всего лишь внешний признак (третий ребёнок в семье). И это качество оставалось и после того, как он получал «взрослое имя». Оно продолжало жить на уровне качества: «Третьяк» оставался третьим по счёту, а «Черныш» черноволосым. Но один становился третьим ребёнком, поименованным так-то, а другой брюнетом, с именем таким-то. То есть человек после наречения не переставал быть третьим или чернявым. Эти признаки оставались в судьбе ребёнка, но они не являлись признаком, определяющим его судьбу, так как судьбу определяет имя.
Так «детское имя» воспринималось окружающими и самим ребёнком. Однако человек Культуры понимал и то, что даже будучи всего лишь обозначением признака или оберегом, прозвище, которое ребёнок носил 12 лет, так или иначе всё равно
будет ассоциироваться у него с детством. Значит, для того, чтобы отказаться от способа жизни ребёнка и перейти к способу жизни взрослого, символического стирания «детского имени» может быть недостаточно. Необходимы были дополнительные действия, которые помогали молодому человеку избавиться от остатков инфантильности. В некоторых традиционных обществах этого достигали достаточно жёстко: посвящаемого избивали до полусмерти, чтобы «выбить из него детское имя» или наносили ритуальные увечья. Это было необходимо для преображения, адаптации, отрыва от детской жизни, от привязанности к матери, от детских способов реагирования. Такая жестокость помогала укротить и подчинить то животное, инстинктивное начало, что нёс в себе ребёнок, для того чтобы он смог вочеловечиться. А «взрослое имя» давало ему новые возможности работы с той неуничтожимой основой, которая была заложена предками, культурой, воспитанием и накопленным за детские годы опытом.
У других народов взросление шло мягче, но по тому же принципу. Так у славян для этого отводили 9 лет для юношей и 4 года для девушек. В течение этого времени они проходили различные этапы обучения, которые помогали им понять и принять «взрослое имя», переосмыслив свой детский опыт, преобразовав его в мощный ресурс, сделав основой для собственного развития. Задача «взрослого имени» - проявление истинной сути человека, реализация его небесной природы. И только приняв «взрослое имя», человек становился таким, каким он должен быть, - существом, открытым для жизни Духа, включенным в культуру и общество.
К великому сожалению, большая часть людей сегодня лишена возможности самореализации. От рождения до смерти они несут одно, с точки зрения культуры, «детское» имя. Современное общество потребления, в котором всё больше проявляется тотальная инфантильность (по утверждению психологов, уровень психологического развития нынешнего «взрослого» человека не выше чем у 12 летнего(!) ребёнка), размытая половая идентификация, стремление к накоплению материальных ценностей и огромное количество «неразрешимых» психологических проблем, как раз и является результатом отсутствия своевременного, ритуального обретения «взрослого имени».
03.03.2015 Имянаречение. Немного истории
В предыдущем материале мы говорили о том, что в традиционных культурах значимость Имени была общеизвестна. Предки практически всех народов Земли знали, что Имя не просто означало нечто определённое на родном языке его носителя, а также давало ребёнку ожидаемые положительные качества. Прежде всего, оно включало территориально-генетический код и связывало человека с родом. То есть наречение новорожденного имело задачей включение его в свою семью и род, отгадывание его сущности и наделение его определённой судьбой.
Имя закрепляло принадлежность своего носителя к определённому этносу, социальному слою, роду и семье. Оно содержало в себе информацию о его происхождении, предназначении и внутренней сущности. Одним словом,
личное имя связывало человека с его земными и небесными родителями, обозначало его место в мироздании. Поэтому у каждой семьи, рода, народа были свои наборы имён (именословы), не входящие в противоречие с наследием предков, а также культурногенетическими и территориальными кодами. То есть имена в древности давались, если можно так выразиться, в соответствии с законами языковой и смысловой чистоты. И каждое такое имя гармонично встраивалось в многомерное пространство существования человека и мира во всех его ипостасях.
Отсюда понятно, почему для человека Культуры немыслимы как безымянность, так и получение чуждого имени.
Инородные имена - это своеобразные помехи, искажающие смысловое поле того или иного рода и народа, вносящие сумятицу, а то и раскол как на уровне психогенетическом, так и социокультурном. Поэтому очень важно даже не столько быть поименованным, сколько быть поименованным правильно, то есть в соответствии с именословом своего рода и народа.
Потому-то дать ребёнку имя – это очень ответственное дело. В древности получение имени было возможно только в процессе определённого обряда, проводимого в определённое время и в определённом месте.
Обряды, связанные с имянаречением, в разных традициях могли быть разными. Но содержание их, как правило, сходно. Так, во всём многообразии обычаев, почти у всех народов мира ясно прослеживается общий момент – до совершеннолетия человек носил одно имя (детское), а по его достижении получал новое (взрослое).
Во многих славянских родах сразу после рождения отец показывал ребёнка солнцу, после чего давал
«детское имя». Строго говоря, это было не совсем имя, а скорее прозвище или кличка, которым не нарекали (нарекать означает «наделять Роком»), а называли (закрепляли бытийность) ребёнка. Дело в том, что наши предки не считали детей людьми в полном смысле этого слова, так как те ещё не обладали разумом и роком. Проявления в ребёнке животного, инстинктивного начала позволяли считать его находящимся в неком переходном состоянии от животного к человеку. Своей судьбы у него не было. Его жизнь целиком зависела от родителей, под покровительством и полной опёкой которых он находился и которые несли за него всю ответственность.
Однако как-то называть ребёнка необходимо в любом случае, ведь непоименованное не существует. Поэтому, для того чтобы закрепить младенца в материальном мире, определить направление его роста и защитить неокрепшие тело, сознание и Душу от возможных неприятностей, ему присваивалось имя-прозвище, которое было призвано либо оберегать, либо наделять ребёнка определённым качеством или силой, необходимой для его дальнейшего развития. Отсюда и такие странные на взгляд современного обывателя «языческие» имена: «Третьяк», «Незван», «Ждан», «Богдан», «Сила», «Прибыток», «Горлан», «Сопелка», «Пивень», «Соловей», «Некрас», «Мара», «Волчок», «Краден», «Куплен», «Шишка», «Рыжик», «Тонкой», «Будило» и многие другие. На самом деле, это только прозвища, которые вовсе не свидетельствуют о дикости наших предков. Напротив, говорят об их глубоком понимании человеческой природы.
Исходя из этого понимания, «детское имя» воспринималось как временное, как обозначение некого качества или как способ отпугнуть нечистую силу и не более того. Если родители очень хотели появления на свет наследника, то его могли назвать «Ждан», а третьего ребёнка «Третьяк». Темноволосый малыш становился «Чернышом», чудесно появившийся у бездетной пары – «Богданом» (Богом данным), а родившуюся раньше срока, слабую девочку, для того чтобы обмануть смерть, могли прозвать «Мара» (смерть). Поэтому никому и в голову не могло прийти спросить ребёнка «как твоё имя?». Вместо этого говорили «ты чей (из какого рода)?». Для человека Культуры этого было достаточно, так как он прекрасно знал, что ребёнок не имеет своей судьбы и вся его жизнь определяется родителями. То есть для стороннего человека «детское имя» не было даже полноценным способом идентификации, так как говорило лишь о каком-то одном свойстве, но не о самом его носителе. Гораздо информативнее было знание о том, чьим сыном или дочерью является встреченное чадо.
Таким образом, «детское имя» на самом деле представляло собой прозвище и не имело судьбоносного значения. Более того, к нему и относились как к прозвищу, как к временному обозначению, от которого можно отказаться, после того как оно выполнит свою главную задачу – уберечь и правильно подвести ребёнка к совершеннолетию, рубежу, когда он начнёт постепенно превращаться в человека.
Когда ребёнку исполнялось 12 лет (этот возраст варьируется у разных народов), для него начинался новый этап в жизни, отправной точкой которого был обряд имянаречения. Как правило, он проходил у реки или у озера, так как считалось, что вода помогала очистить тело и душу перед перерождением, происходящим при получении нового «взрослого (постоянного) имени» (в некоторых традициях для этих целей использовался огонь печи или костра). Кроме того, огонь или вода служили для символического уничтожения или стирания временного детского прозвища, выполнившего свою задачу.
«Взрослое имя», в отличие от прозвища, давалось уже не родителями, а Родом (через посредничество жреца, старейшины или иного сведущего человека), а потому несло в себе не пожелания земных отца и матери «расти большим и здоровым», а позволяло человеку полноправно войти в социум, решать задачи рода или народа. Это была уже не кличка, а настоящее человеческое имя: «Борислав», «Вратислав», «Родамысл», «Святобор», «Ярополк», «Велеслава», «Дружана», «Яромила»… Поэтому получившие его юноша или девушка воспринимались уже как полноценные представители общины, а, значит, несли полную ответственность за свои деяния и поступки, как и положено взрослому человеку, имевшему своё предназначение, свою судьбу. Можно сказать, что получение имени было равнозначно обретению статуса человека в полном смысле слова.
09.02. 2015 Человек и его имя
Выбор имени для ребёнка – одно из самых волнительных и интересных событий, не уступающее по важности самому факту появления на свет нового человека. Некоторые родители точно знают, как назвать сына или дочь ещё до зачатия. Другие перебирают различные варианты в течение всех девяти месяцев беременности. Третьи выбирают имя только после появления малыша.
Законы ряда стран обязывают родителей называть ребенка прямо в роддоме сразу после рождения. Нам повезло больше – у россиян есть 30 дней на то, чтобы получше узнать своего малыша и определиться с именем. Но в любом случае, в течение этого срока родители обязаны зарегистрировать ребенка в ЗАГСе. Поэтому, остановить выбор на каком-то конкретном имени всё-таки придётся.
И вот здесь у нас, как у специалистов, возникает вопрос: задумывались ли вы когда-нибудь о том, насколько высока ценность имени? Насколько вообще значимо это короткое слово?
Наши с вами предки знали ответ на этот вопрос давным давно: имя – главное, что определяет судьбу человека! Неслучайно, в древности ему соответствовало слово «нарок» (то есть то, что наделяет роком, судьбой). От него, считали они, во многом зависит сложится ли судьба человека счастливо, пройдёт ли он свой жизненный путь легко или постоянно будет сталкиваться с трудностями.
Те, кто в этом месте скажут, что здесь важны многие моменты: семья, воспитание, окружающие люди, образование и т.д., безусловно, правы. Но имя – это ключ! Это то, что будет определять как станут воспитывать малыша родители, с какими людьми и как он предпочтёт общаться, какое занятие себе выберет и многое, многое другое. Иначе говоря, имя – это своего рода пароль, открывающий конкретную дверь, за которой начинает разворачиваться мир носителя данного имени.
Знание об этом сохранила народная мудрость практически всех традиционных культур. К примеру, древние египтяне утверждали, что безымянное существо не могло быть представлено богам, ибо ничто реальное не может быть безымянным. Человек без нарока, находился в худшем положении, чем просто неодушевленный предмет, ибо даже у вещей есть имя. О глубокой связи между именем и его носителем говорится в знаменитой египетской «Книге мёртвых», где рассказывается о том, как Душа в своём путешествии по загробному миру оказывается перед запертой дверью. «Мы не пропустим тебя, - говорят её запоры, - пока ты не скажешь нашего имени». «Я не пропущу тебя, - говорит левый устой двери, - пока ты не скажешь моего имени». То же говорит правый устой, и усопший называет каждую части двери. «Я не пропущу тебя через себя, - говорит порог, - пока ты не скажешь моё имя». «Я не открою тебе, - говорит замок двери, - пока ты не скажешь моего имени». То же говорят петли, косяки и пол. И только если Душа произносит правильные имена, дверь, со словами: «Ты знаешь меня, проходи», открывается.
Жители острова Мадагаскар говорят, что имя – ключ к Душе и Духу человека, внешнее видимое проявление его существа, личности. Это «плоть от плоти, корень человека». Малагасийцы убеждены, что в этом волшебном слове живёт судьба. «Имя никогда не поддаётся тлену», – утверждает местная пословица. И практически тоже самое сказано в индийских «Упанишадах»: «Когда умирает человек, то что не оставляет его? - имя. Поистине имя - бесконечно... с его помощью обретается бесконечный мир». Возможно, поэтому некоторые эскимосы на старости лет выбирают себе новый нарок, надеясь с его помощью обрести новые силы.
Ценность и значимость собственного нарока была такова, что в большинстве культур люди опасались называть кому-то своё «подлинное» имя: а вдруг недоброжелатель, узнав его, обретёт над тобой власть, испортит судьбу и твою, и твоего рода?
Строго оберегалось личное имя в Древнем Египте. Египтяне носили «малое» имя, известное всем, и «большое», которое считалось истинным, а потому хранилось в тайне и произносилось лишь во время обрядов. Более того, имя и его носитель составляли одно целое, что отражено в одном из сюжетов египетской мифологии: Изиде удалось узнать имя бога Ра, только вскрыв ему грудь.
Североамериканские индейцы также относятся к нароку чрезвычайно трепетно: не как к ярлыку, но как к самостоятельной части своего тела и верят, что от дурного обращения с именем проистекает не меньший вред, чем от раны, нанесённой какому-нибудь телесному органу.
Представители племени толампу на острове Целебес считают, что, записав имя человека, другой человек может унести и его Душу. А у народов Центральной Австралии каждый мужчина, женщина и ребёнок, кроме нарока повседневного использования, имеет тайное или священное имя, которое присваивается ему старейшинами сразу же или вскоре после рождения. Оно известно только членам групп, имеющим полное посвящение и упоминается лишь в наиболее торжественных случаях - произнесение его при людях из другого клана расценивается как серьёзное нарушение племенного этикета (в нашем понимании, к нему можно приравнять разве что случаи самого вопиющего «оскорбления чувств верующих»). Во всяком случае такое имя произносится только шёпотом и лишь после того, как приняты все меры предосторожности, чтобы никто из посторонних не смог его подслушать.
Два нарока получает и ребёнок из касты брахманов в Индии. Один для повседневного использования, а второй – тайный, известный только его отцу и матери и произносимый только при совершении обрядов.
Сходные представления бытовали и у славян. Во многих родах сразу после рождения отец показывал ребёнка солнцу, после чего давал «детское имя». Только по достижение 12 летнего возраста подростка нарекали (то есть «наделяли Роком») «взрослым именем» и лишь с этого момента считали его взрослым человеком.
Интересный обычай существует у индейского племени квакиутль. Если кто-то берёт у индейца что-то взаймы, то оставляет в качестве залога своё имя. Обращаются к нему с этого момента жестами или окриками. И до тех пор, пока долг не будет возвращён, должник остаётся без нарока и теряет всякую дееспособность.
Словом, в древности прекрасно понимали, что имя — это судьба и если дать ребенку «не тот» нарок, то у него уже никогда не будет ладной и гармоничной судьбы. А для того чтобы достичь какой-либо цели ему понадобиться прилагать несравненно больше усилий, чем тому, кто назван правильно.
Да, сегодня далеко не все относятся к имени столь серьёзно. Его огромная значимость почти забыта. И всё же, вероятно чисто интуитивно, многие современные родители всё-таки считают выбор нарока для своего чада очень важным шагом. Для тех, кто чувствует, что это, действительно, так и, главное, хочет понять почему это так, предназначена целая серия статей, которые мы будем публиковать на сайте «38 шалунов.рф». В них мы постараемся более подробно рассказать и о том, что же такое имя и показать его связь с судьбой человека.
"Студия Имени"
www.imya.pro
Наша страница Вконстакте: https://vk.com/studio_name
Перепечатка материалов без письменного разрешения правообладателя (Жарова Станислава) строго запрещена.
Вы можете задать вопросы в "Комментриях"
Голосов: 4
Вы не можете голосовать.
