Имянаречение. Взрослые люди с «детскими» именами
Дата добавления: 07.04.2015, 00:00:00
Наши предки знали о человеке гораздо больше, чем известно сегодня, и прекрасно разбирались в таких вопросах, к осознанию которых современная психология только подбирается. Поэтому тесная связь обряда имянаречения с достижением половой зрелости (12 лет) и его проведение в момент возрастного перехода далеко не случайна. Фактически получение «взрослого имени» составляло кульминацию инициаций, запускающих процесс взросления, которое заключается в отрыве от матери, обретении пола и принятии своей судьбы. Это и является ключом к пониманию сути имянаречения.
До определённого возраста дети не имеют пола (на Руси, все дети до 12 лет определялись словом среднего рода - «чадо»). Речь идёт не о физиологическом, а об истинном поле, под которым понимался особый психологический, социальный, мифологический, культурный тип, воплощавший в себе идеи мужского и женского начал. Древние знали, что, опираясь на физиологические предпосылки, при определённых обстоятельствах человек может стать персонификацией либо женской, либо мужской силы. Используя её, он будет принимать участие в акте творения мира согласно своему предназначению, которое зашифровано в имени. До той поры, пока тело и сознание человека не готовы к этому, он носит прозвище, а потому не идёт своим путём и не творит мир, а, используя готовые модели, «врастает» в него, материализуется. Неспособный созидать, он может только брать и до совершеннолетия психологически и физически зависит от матери. Поэтому «детское имя» можно назвать «материнским». Его задача – обеспечение выживания и роста малыша в материальном мире, а его ресурсы – инстинктивное, животное начало, обуславливающее модели поведения и способы реагирования, а также способность принимать, впитывать и усваивать те жизненные стратегии, которые предлагают его родители.
Достигая совершеннолетия, человек получал возможность реализовать потенциальность своего пола, обретя «взрослое имя», которое давало смысл и путь, освобождало от опеки матери и позволяло жить собственной жизнью. Поэтому и необходим был отказ от детского прозвища, которое символически смывалось или сжигалось. Вместе с ним человек отказывался и от детских моделей поведения и способов реагирования, но не от всего того опыта, который он получил в детстве. Ведь временное детское прозвище, как уже говорилось, не определяло его жизнь, а обеспечивало её. Другими словами, оно не являлось именем, создавшим жизнь ребёнка такой, какая она была, и не оказывало существенного влияния на тот опыт, который он получал. Ведь, например, «Третьяк» - всего лишь внешний признак (третий ребёнок в семье). И это качество оставалось и после того, как он получал «взрослое имя». Оно продолжало жить на уровне качества: «Третьяк» оставался третьим по счёту, а «Черныш» черноволосым. Но один становился третьим ребёнком, поименованным так-то, а другой брюнетом, с именем таким-то. То есть человек после наречения не переставал быть третьим или чернявым. Эти признаки оставались в судьбе ребёнка, но они не являлись признаком, определяющим его судьбу, так как судьбу определяет имя.
Так «детское имя» воспринималось окружающими и самим ребёнком. Однако человек Культуры понимал и то, что даже будучи всего лишь обозначением признака или оберегом, прозвище, которое ребёнок носил 12 лет, так или иначе всё равно
будет ассоциироваться у него с детством. Значит, для того, чтобы отказаться от способа жизни ребёнка и перейти к способу жизни взрослого, символического стирания «детского имени» может быть недостаточно. Необходимы были дополнительные действия, которые помогали молодому человеку избавиться от остатков инфантильности. В некоторых традиционных обществах этого достигали достаточно жёстко: посвящаемого избивали до полусмерти, чтобы «выбить из него детское имя» или наносили ритуальные увечья. Это было необходимо для преображения, адаптации, отрыва от детской жизни, от привязанности к матери, от детских способов реагирования. Такая жестокость помогала укротить и подчинить то животное, инстинктивное начало, что нёс в себе ребёнок, для того чтобы он смог вочеловечиться. А «взрослое имя» давало ему новые возможности работы с той неуничтожимой основой, которая была заложена предками, культурой, воспитанием и накопленным за детские годы опытом.
У других народов взросление шло мягче, но по тому же принципу. Так у славян для этого отводили 9 лет для юношей и 4 года для девушек. В течение этого времени они проходили различные этапы обучения, которые помогали им понять и принять «взрослое имя», переосмыслив свой детский опыт, преобразовав его в мощный ресурс, сделав основой для собственного развития. Задача «взрослого имени» - проявление истинной сути человека, реализация его небесной природы. И только приняв «взрослое имя», человек становился таким, каким он должен быть, - существом, открытым для жизни Духа, включенным в культуру и общество.
К великому сожалению, большая часть людей сегодня лишена возможности самореализации. От рождения до смерти они несут одно, с точки зрения культуры, «детское» имя. Современное общество потребления, в котором всё больше проявляется тотальная инфантильность (по утверждению психологов, уровень психологического развития нынешнего «взрослого» человека не выше чем у 12 летнего(!) ребёнка), размытая половая идентификация, стремление к накоплению материальных ценностей и огромное количество «неразрешимых» психологических проблем, как раз и является результатом отсутствия своевременного, ритуального обретения «взрослого имени».
Читать так же:
Как называть ребенка после того, как он получил имя. Часть 1
Переименование: быть или казаться
